Отправлено: 04.06.10 12:12. Заголовок: Темница

цитата:

За глухой дверью тянется длинный извилистый коридор, в который выходят решетки камер. Двери на ключе, за решетками темнота, стены из вечно холодного камня. Так принято, ничего не поделаешь. Благо страны превыше всего. Впрочем, заключенные размышляют о чём-то подобном, как бы не старался советник Мостин и его подчиненные.

 Отправлено: 04.06.10 13:42. Заголовок: В темнице мало впеча..

В темнице мало впечатлений, особенно таких, которые не то чтобы приятные, но хоть бы немножко неоднозначные, двусмысленные или по крайней мере не пытки. Скрежет замка – что это значит для того, кто сидит в одной из дальних камер, прислонившись спиной к стене, и не может заставить себя сосредоточиться на реальности? Ничего хорошего.
Кто знает, сказала бы Алиса.
Шляпник не был с нёй согласен - он знал, что ничего, конечно, и не стоит, и даже… Знать-то знал. Но перед плотно зажмуренными глазами стоял чудесный, безумнейший образ – худенькая фигура, обрисованная по контуру смягчившимся вдруг светом масляной лампы, такая реальная на фоне вязкой коридорной темноты, стремительные движения, послушно замирающее сердце.
«Не открывать, только не открывать глаза. Пусть побудет ещё, совсем недолго, пожалуйста, мне даже и лица видеть не надо, и так хорошо. Это наверняка подлослякотный в парчовом мундире, вышивка безвкусная, ухмылочка мерзкая, опять пальцы или спину, ненавижу. Или этот еще, просто, посмеяться. Или… да не важно кто. Может, мне вообще показалось».
Конечно, может. Ему ведь часто привидевалось несуществующее, как сейчас, почему бы сегодня и не прислышаться?
«Лучше бы так и было. Я и сам. Не надо мне никого».
Какая ложь, сколько не повторяй. Несуществующая фигурка, видно, обиделась и медленно растворилась в бредовом полусне, махнув на прощание рукой. Шляпник проводил её с острым чувством сожаления и с тяжелым вздохом открыл глаза. Сожаление от этого стало ещё острее, даже ножницы можно затачивать. Или мечи.
Какая безумная идея, которая уже за утро? Или сейчас не утро?
Поморщившись, как от зубной боли, - невозможность определиться с временной привязкой настоящего напоминала о близости совершенного забвения – Шляпник повернул голову и сощурился. Точно, со стороны внешней двери по стенам и полу коридора ползли световые пятна, цокало каменное эхо.
Что в такой ситуации следует делать джентльмену? Впрочем, Бармаглот раздери джентльмена, что следует делать ему, Шляпнику? Полюбопытсвовать или не надо?
Любопытствовать не хотелось, хотелось закрыть глаза, погасить раздражающий свет и вернуться в дремный полубред со сладкими воспоминаниями вперемешку с безумными надеждами.
«Пусть бы даже пальцы, только скорее и потом оставили в покое», - подумал Шляпник и несказанно разозлился на себя самого. Кто это подумал? Он, Террент, последний из клана Хайтоппов, поднявший мятеж против Красной Королевы, не устрашившийся Бармаглота, друг и соратник Бравного Воина? Да как он посмел? Да что они с ним сделали? Да никогда…
Зло сжав губы, узник рывком поднялся на ноги, и раскинул руки, чтобы удержать равновесие. Губы пришлось не только сжать, но и прикусить, поскольку спина была явно против такого обращения, да и голова гудела, как медная зайцевская кастрюля. Но внезапная вспышка воскрешенной памятью гордости ещё не угасла – задрав подбородок, Террент сделал насколько прогулочных шагов (сколько получилось) и прислонился к стене с видом независимым и немного высокомерным (кандалы в неровном светет смотрятся скромно, почти незаметно, только на запястьях ощущаются всегда, но это субъективно).
Другие обитатели темницы, кстати, попрятались в дальние углы – совершенно наоборот. У них это называлось «предусмотрительность». Возможно, Шляпник был единственным действительно виновным в том, за что сюда попал, то есть несомненном, заразительном и тлетворном безумии.
Впрочем, сияющая совершенством гостья поразила и его. Не успев разобраться в том, какие впечатления ей полагается вызывать, Шляпник по привычке склонил голову и учтиво, но холодно произнес:
- Добрый день, Ваше Белое Величество.
Хоть всё это было неочевидно и сложно. Как и во всех сложных ситуациях, чтобы не растеряться окончательно, они принялся судорожно размышлять, что бы сказала по текущему поводу Алиса.

 Отправлено: 07.06.10 16:43. Заголовок: Войдя, Мирана подобр..

Войдя, Мирана подобрала подол платья и решительно прошагала вперёд, минуя ряды камер, и стараясь, по возможности, не смотреть по сторонам: вид забившихся по углам узников её нисколько не обрадовал, в глазах своих подданных Белая Королева предпочитала видеть обожание и восхищение, а не затаившийся страх. Подойдя почти вплотную к решётке камеры Шляпника, девушка внимательно оглядела узника (предусмотрительно не заметив кандалов, дабы не портить собственное настроение), и поприветствовав его лёгким взмахом руки, приступила к нравоучениям.
- Добрый, дорогой Террент, добрый. – Мирана неторопливо прошлась вдоль решётки, легко проведя кончиками пальцев по холодному металлу. Спиной девушка чувствовала настороженные взгляды остальных узников, и это, признаться, вызывало у неё некоторое недоумение. Не зная ситуации, можно было бы подумать, будто дело происходит во времена тирании дражайшей сестрицы, хотя она, Мирана, всего лишь заботилась о счастье страны и её обитателей. Нет, это определённо никуда не годилось. Безумцы должны понять, что всё что происходит – делается исключительно для их же блага, и начать следует с этого упрямца и его идей.
– Итак, прежде чем начать нашу беседу, будьте любезны ответить мне на один вопрос. – Белая Королева замерла у самого края камеры, там, где решётка граничила с камнем стены, и, чуть склонив голову набок, задумчиво посмотрела на Шляпника.
– Вы по-прежнему настаиваете, что рано или поздно Алиса вернётся? – Какое-то время правительница Андэрленда молча смотрела в глаза собеседнику, затем, с выражением лёгкой досады на лице, отвернулась. Упрямство, несломленная (пока) гордость, но ни тени сомнения или, тем паче, раскаяния. Жаль. Впрочем, на столь лёгкий результат она и не рассчитывала.
- Можете не отвечать, вижу, что да. Очень жаль, вы крайне меня расстроили. Сегодня такой чудный день, а вы, вместо того чтобы вместе со всеми готовиться к празднику, предпочитаете находиться здесь. И всё из-за глупой приверженности не менее глупой идее. Веры в то, чего никогда не произойдёт. Холод, пытки, и всё ради той, что наверняка уже забыла вас. Мы ведь даже не знаем, как идёт время на Поверхности, быть может, она давно замужем и растит детей? – Мирана возобновила проходку вдоль камеры. – Террент, это того не стоит. Бравный Воин не вернётся. Вспомни, она ведь могла и не пить зелье, остаться здесь навсегда, но нет. К чему вам губить свою жизнь? Подумайте сами: моя благодарность за помощь в свержении Ирацибеты велика, но не вечна, а между тем, ваше упорное сопротивление лечению может вот-вот привести к казни.
Укоризненно качая головой, Её Величество отступила от решётки. Формируя более тяжеловесные аргументы, и заодно давая воспитуемому время для обдумывания только что услышанного, Мирана неторопливо заскользила по узкому коридору темницы.
«Эти мне упрямцы… Волей неволей подумаешь, что Мостин был прав. В какой-то степени. Но казнь, это уж как-то чересчур, к тому же выглядеть будет совсем непрезентабельно…»

 Отправлено: 07.06.10 18:14. Заголовок: А ведь так неплохо н..

А ведь так неплохо начал. Стоило и дальше держаться холодно, отстраненно и с достоинством. Но как он мог, если…
Услышав произнесенное вслух имя Алисы, Шляпник вздрогнул, как от пощечины, и резко втянул воздух ртом. Получилось неуверенно, растерянно.
- Я не настаиваю. Я вовсе не… не намерен никому доказывать, - он честно пытался взять себя в руки, говорить спокойно и убедительно, как взрослые из скучного Алисиного мира. Но изнутри жгла неозвученная тайна, способная осветить даже самые сырые и мрачные закоулки темницы.
- Но он… она вернется, - закончил он почти торжествующе, - жаль, что это так растаивает Ваше Белейшество.
Не нужно было этого говорить, королеве, как видно, знать совсем незачем, прихвостень лостистощекий сколько раз уже спрашивал.
«Она мне обещала».
Безумный Шляпник верил в то, что говорил, о, как он верил. Ложь всегда давалась ему с огромным трудом, но ложь на эту тему была попросту невозможна. В какой-то момент узник даже улыбнулся – порывисто, светло, как только и могут улыбаться от воспоминаний об утраченном чуде, - и так увлекся сладкими ассоциациями, стоявшими за всеми этими простыми словами, что, кажется, пропустил некоторую часть монолога королевы. И, прислушавшись к оставшейся, пожалел, что не пропустил весь монолог.
Королева говорила… какие-то невозможные ужасы. Через мгновение Шляпник не только перестал улыбаться, он вообще почти позабыл, как можно это делать. Ему было совсем не страшно слушать про пытки, про казнь, наблюдать ореол насторожено-безнадежных взглядов вокруг безупречной Мираны. Нет, нет, все это было неважно.
Но слова Мираны задевали внутри колкие, скользкие сомнения, мерзко махровые паучьи лапки безумия, будили шепот сотен несуществующих ехидн – не вернется, не вернется, не…
Шляпник болезненно поморщился и заставил себя сделать несколько глубоких вдохов. Черные искорки в бутылочно-зеленых глазах, совсем не таких ярких и радостных, как минуту назад, вспыхнули и погасли.
«Она. Обещала. Мне».
- Ваша благодарность в полном вашем распоряжении. Но и мои мысли – в моем, - испугавшись собственной резкости, так странно прозвучавшей в пропитанных страхом стенах подземелья, Террент быстро добавил, - мне трудно судить о том, как угодно течь времени здесь и там. Я жду от этого старика всякого. Наш Воин, как видно, в больших ладах с ним, чем я. Может быть, и вам виднее. Но ведь вы знаете об этом не больше моего.
На самом деле он считал, что знает об Алисе даже больше Королева, какие бы тайные премудрости не были ей доступны. Об Алисином мире – нет, но к чему это? И вовсе это не наивно! Ведь Алиса дала обещание ему, ему, а не Миране. А время, что время – всего лишь маленькие неточности.
Наконец-то получилось сказать, как надо, - равнодушно и размеренно, Шляпник был почти горд собой. Даже немного притупилась боль от нежных, заботливых королевских «могла и не…», «могла остаться навсегда», «но…»
Он знал, конечно, обо всех этих «но», сам знал и мучался, но уж так он устроен – обидеться на Алису все равно не получилось и не вышло бы никогда, а её последние слова, её чудесное обещание… Она, верно, думает, что вернется в цветущий райский сад, а тут все так странно получилось. Но она что-нибудь придумает, абсолютнейший Алиса. И темно здесь почти как тогда, на балконе Белого Дворца, ночью перед Бравным Днем.
Очнувшись от своих фантазий, Шляпник внезапно решил, что, скорее всего, не очень вежливо вот так молча глядеть сквозь венценосную собеседницу, словно полагая её не самым важным элементом интерьера.
- Я доверяю решениям Бравного Воина, как и Ваше Величество. И обещаниям тоже, - от волнения он все-таки сказал больше, чем собирался – каждое слово значило слишком много, слишком близко лежало к самым сокровенным мыслям. В этом плане до лоснистощекого ему далеко. Фи, как будто стоило стремиться.

 Отправлено: 07.06.10 19:18. Заголовок: Странный оборот прин..

Странный оборот принимала беседа. Странный и совсем неподходящий для Мираны. Разговор, долженствующий если не излечить, то хотя бы заставить задуматься одного из главных безумцев, давал тему для дальнейших размышлений самой Белой Королеве, что ей, разумеется, ни капельки не нравилось. Положительный момент был пока лишь один – кое о чём Шляпник всё-таки проговорился.
- Обещаниям? Но я никаких обещаний не давала. – Нет, одно обещание она всё же дала. Алисе. И теперь хвалила себя за благоразумие, что не распространила тогда своё обещание на всех соратников Бравного Воина. Иначе главные безумцы сейчас были бы неприкосновенны: королевская признательность – не шутки. – Выходит, речь идёт о её обещание, так? Врядли ведь кто-то другой сумел пообещать бы вам что-либо касающееся нашей героини.
Замерев у камеры, девушка пару мгновений пытливо смотрела на Террента, уже готовая задать вопрос о содержании данного Алисой обещания, но, внезапно передумала и, подойдя вплотную к решетке, загремела ключами, подбирая нужный. Решётка отворилась без малейшего скрипа – видно, советник очень ответственно относился к графику посещений больных. Ступив в камеру, Мирана моментально заметила прежде не бросающиеся в глаза, израненные пальцы Шляпника, и поморщилась от вида крови, борясь с желанием немедленно покинуть помещение, и вернуться не раньше, чем кровь скроют бинтами, кожей, чем угодно, лишь бы королеву не мутило при одном взгляде на заключённого. Сделав маленький шажок в сторону выхода, Мирана опомнилась и с извиняющей улыбкой адресованной воспитуемому, хлопнула в ладоши, подзывая дежурных стражников.
- Стража! Стулья! Бинты!
«Я ведь просила Мостина обойтись без внешних повреждений».
- И что же нам с вами делать? Я ведь даже не требую отказаться от вашей уверенности в её возвращении, какой бы нелепой она не была. Вам было достаточно лишь держать это при себе, да добровольно согласиться на излечение от безумия. И ничего этого сейчас не было бы. - Отвлёкшись на принёсшую стулья стражу, Мирана замолчала. – Благодарю. Поставьте их здесь. – Роскошные, с изображением королевского герба на спинках стулья, больше похожие на кресла, в тесной камере смотрелись более чем нелепо, но правительницу это нисколько не побеспокоило. Отослав слуг, девушка изящно устроилась в своём кресле, расправив шёлковые юбки и рассеянно вертя в руках закрытый веер.
- Прошу, присаживайтесь. Ваша преданность поистине велика, уж не знаю, насколько её достойна та, кому вы её адресуете, но такой верности можно лишь завидовать. Но это по-прежнему не решает сложившейся ситуации. Казнь или свобода. Согласитесь, выбор достаточно сложен.

 Отправлено: 07.06.10 20:23. Заголовок: Заключенные соседних..

Заключенные соседних камер были правы, ничего хорошего ожидать не следовало. Мелкое подрагивание воздуха от суеты стражников будет мешать спокойно дремать еще, быть может, полчаса. Как нелепо – стулья, восхищенные взгляды, белый шелк – здесь, в камере с сырыми углами, холодными решетками, пропитанными одиночеством камнями. Вот воспоминания о солнечных зайчиках на блестящих доспехах всегда кстати, они же как сон. А это вроде бы реальность, с которой надо считаться.
«Ах, реальность! Ах, считаться! А вот я не должен. И мне не страшно. Ни капельки. Потому что я кто? Я Безумный Шляпник. И главное…»
Безумцы всех умней, сказала бы Алиса. Как всегда, основной аргумент в любой логической цепочки. Вот из-за таких утверждений спорить с безумцами – дело гиблое, в этом Белая Королева права.
- Благодарю вас, Ваше Величество, - Террент церемонно склонил голову и сел напротив своей нежданной прекрасной собеседницы. На пол, разумеется. Да еще и покосился на стул так, словно тот олицетворял всю ненавистную требующую расчетов взрослую реальность, только что кулаком ему не погрозил.
- Свобода. И я… я должен буду… - Шляпник нахмурился, пытаясь подобрать слова, - говорить всем, что Алиса… не… Какая же это свобода?
Сердито фыркнув, он отвернулся – произнести то, что желала услышать Королева, было совершенно невозможно. Вопрос был не сложный. Просто невеселый.
- Но я же не могу, - искренне, почти жалобно произнес Террент, - я просто не могу так.
На деле все было сложнее. Сам Шляпник и все, когда либо близко знавшие его, понимали, что лгать он, разумеется, может. И очень талантливо, захватывающе, настолько, что собственная ложь быстро становится частью его, неестественно меняет личность. От таких перерождений пахло безумием за целую лигу, и Шляпник боялся их, боялся потери всего, что отбирала вовлеченность в ложь – воспоминаний о себе. Солгать же сейчас означало согласиться забыть об Алисином обещании, навсегда запомнить её только как непонятный рисунок в Оракулуме, такой же, как тысячи других, что-то вроде детских загадок без ответа. Добровольно согласиться на это…
«Что у меня останется? Может быть, не ничего, но уж точно не я сам. Это же самое лучшее, самое дорогое».
Следовало бы разозлиться, но сил на это не находилось.
- И никогда не смогу, - печально, но твердо закончил Шляпник, - вы это знаете. Ваш лестескользкий точно знает, он мне тоже говорил… про казнь. Только я думал, это он сам.
«Как же так вышло? Я не знаю, вы ведь простите меня, Малли, Чешир, Такери … Алиса…»
Тяжелый вздох. Что лучше – жить несколько дней наедине с чудесными снами или бессчетное число чаепитий без надежды еще раз с ними встретиться, даже без воспоминаний о надежде?
Королева будет недовольна. У него, Террента, похоже, призвание такое – приводить властительниц Андерлэнда в недовольство. И все же она не спросила. Можно с облегчением выдохнуть и немного расслабиться.
- Зачем вы так? – посмотрев в глаза узника, можно было понять, что он опять не про казнь, не про свою участь, не про то, что творится с Королевством, а волнуется из-за глупостей, из-за пустых слов. Безумец, что с него возьмешь, все видит через призму безумия. – Не говорите так о нем, об абсолютнейшем Алисе. Если бы она… она бы…
Шляпник снова уставился в пространство и задумался о своём, позабыв укоры Мираны, насмешки Чешира, рассуждения Мальямкин о непостоянстве женской натуры. Бармаглот с ней, с этой непонятной реальностью, он ведь и так знает. По крайней мере, сможет убедить себя в этом.

 Отправлено: 07.06.10 21:33. Заголовок: - Полно. Поднимитесь..

- Полно. Поднимитесь с пола и сядьте, как следует. Я прошу. – Взгляд Мираны на мгновение потускнел, словно заволокся дымкой воспоминаний, давно она никого и не о чём не просила. Требовала, приказывала, пусть мягким тоном и с улыбкой на лице, но... Ещё были просто пожелания, словно невзначай высказанные в слух, исполняемые в тот же миг, но можно ли это считать за просьбы? Этого Белая Королева не знала. Придворные воспитатели как-то пропустили сей аспект в воспитании наследниц трона. Девушка с силой отбросила веер, почти отшвырнула, выказывая своё раздражение. Хотя, собственно, с чего ей вообще было раздражаться? Из-за слов безумца, нечаянно принятых слишком близко к сердцу? Вроде и не было в них ничего такого, но Мирану они почему-то задели.
- Свобода вообще понятие относительное. У кого-то она есть, у кого-то нет. И используют её по-разному. О полной свободе, мой дорогой Террент, мечтать не могу даже я. Какие-то обязанности есть у всех. Свобода, что я предлагаю вам, означает примерно следующее: займите своё место при дворе, вернитесь к обязанностям шляпника, и молчите о глупостях вроде обещаний, возвращений и тому подобного. Говорить на эту тему никому ничего не надо. Бравный Воин – красивая легенда, её и так все знают, к чему лишние слова и свидетельства? – Королева перекинула веер в другую руку, раскрыла и вновь захлопнула, - И, конечно же, вам придётся отказаться от прозвища Безумный. Безумству в Андэрленде не место. Не надо относиться к этому постулату так отрицательно, это не моя прихоть, а необходимость, вызванная заботой о благе королевства. Где безумие, там хаос – прямая угроза существующему порядку. У хаоса нет правил. Представьте, что начнётся, если в Стране Чудес, где правила и так большая редкость, они исчезнут вовсе. Всё станет возможным: воскрешение Бармаглота, и даже возвращение моей сестры, ну да не будем о ней. Что же касается казни, повторюсь, мне бы этого не хотелось. И вот ещё что, что за лестескользкий? Откуда столь странный термин?
«Хм, похоже, Мостин ему не по душе пришёлся. Забавно.… и эта его забота об Алисе… Уж не об этом ли мечтала сестрица, пытаясь привязать к себе сначала короля, а потом Валета? Подумать только, столько глупостей от каких-то пары эмоций… вся эта суета мира живых. Мне это определённо не по душе».
- Зачем я так? Мои слова лишь констатация факта. Факта очевидного, и довольно таки известного, в узких кругах. Алиса ведь и мне дорога. Останься она с нами, я с удовольствием дала бы ей всё, воин мог бы стать принцессой. Но она сама свой выбор сделала. Нам остаётся только принять его, сделать свой.
Мирана с завуалированной жалостью взглянула на своего собеседника, изящным жестом протягивая ему свободную руку. Которую, впрочем, уже через мгновение отдёрнула, припомнив изуродованные пальцы собеседника.

 Отправлено: 12.06.10 18:23. Заголовок: Глядя, как королева ..

Глядя, как королева отдергивает руку, Шляпник честно пытался найти в её предложении очевидные любому нормальному человеку заманчивости. Любимое дело, красивые платья и лица вокруг, никакой сводящей с ума темноты, никакого одиночества пополам с болью. Ну давай же, Терр. Понимаешь? Нет?
И никакого полубреда, никакого безмолвного диалога с темными фигурками из красивых легенд. Это безумие. Это хаос. Это запрещено.
«Кому вы предлагаете, Ваше Белейшество? Вы перепутали меня в темноте с вашим этим, прилизанноковарственным? К чему, ему ведь все это и без того известно, а я… Я совсем запутался».
- Отказаться от прозвища, - задумчиво протянул Террент, склонив голову набок и прикрыв глаза, словно пробуя слова на вкус. Вкус был странный, с неприятным послевкусием самообмана, - Ваше Величество, я ведь не сам его себе выбрал. Меня зовут Безумным Шляпником, потому что это я и есть. Я действительно… Как же это поменять?
«Правила. Ненавижу. Ненавижуненавижуненавижу».
С обещевселенскими правилами у скромного бунтаря Террента Хайтоппа были свои старые счеты, обострившиеся в последнее время донельзя.
«Если бы не эти… правила… всё было бы иначе. Лучше. Например, например…»
Он мог и не додумывать эту мысль, он прекрасно знал, чем она закончится. Алиса бы осталась. Но все равно додумал, от этого конца становилось спокойнее и светлее.
Шляпник, все еще сидя на полу, смотрел снизу вверх в блестящие глаза Белой Королевы и думал о том, где был бы сейчас, если бы её слушался.
«В мастерской, кончиками пальцев по фетру и парче, банты из тюли, перья мягкие и белые, ленты шелковые, в горошек, скользящие».
На чердаке старой мельницы целый шкаф был забит платьями безумных расцветок, никакие женщины не стали бы носить такие, без рюшек, корсета, вороха нижних юбок. В таких удобно драться на двуручных мечах и ездить на спинах непокорных зверей. И шляпы, дюжины коробок, еще фееричнее и красочнее. Самый непредсказуемый шляпных дел мастер несколько долгих непонятных единиц времени, называть которые не умел, работал над перешивкой собственной тоски в невероятные модели. А потом понял, что не в силах их видеть, и перебрался в шумный и безупречный Белый Дворец. А потом в его темницы, в закономерном порядке.
- Правила, Ваше Величество, не для меня. Я не понимаю, о чем вы говорите. Не понимаю, - Шляпник взволнованно поднялся на ноги и принялся ходить из стороны в стороны, натыкаясь на стены и не замечая этого. Противоречие между правильностью слов венценосной собеседницы и хрупким самоощущением. Ну как же это? Как они все так могут? И почему не может он сам?
- Я не могу объяснить. Но и так тоже не могу. Это же ложь. Андэрленд без безумцев – это неправда, это… так не бывает… Как же… - в отчаянии Террент даже не заметил, как присел на край стула, чтобы взглянуть в глаза королеве.
«А вот Алиса сказала бы… а что, что она сказала бы обо мне сейчас? Может, я веду себя глупо? Может, я все-таки должен?»
Взгляд Шляпник, еще минуту назад выражавший совершенную непреклонность, стал неуверенным и почти испуганным. Мысли о несбывшемся действовали на него гораздо сильнее рациональных аргументов. Чтобы разобраться с мучительными сомнениями, Шляпник осторожно (как ему самому казалось) поинтересовался:
- Вы думаете, я должен так поступить? И… и Алиса бы тоже так сказала?

 Отправлено: 19.06.10 19:02. Заголовок: Слушая путаные ответ..

Слушая путаные ответы собеседника, Мирана только улыбалась сначала: безумец явно был в смятении, а от смятения до принятия правильного, предложенного самой королевой решения, совсем недалеко. Но, вскоре на смену улыбке вновь пришло раздражение. Опять эти дурацкие слова о безумстве и его роли в жизни Андэрленда. Так было, но тому времени пришёл конец, не будь она Мирана Марморийская! Конечно, раньше никто просто не задумывался над тем, сколь пагубно влияет хаос на страну, но теперь-то есть, кому об этом позаботиться, и чего эти глупцы так противятся? Точно, безумцы, не понимающие и не ценящие заботу. Ну да Мирана и трудится не ради благодарности, хотя, было бы куда приятнее, если некоторые проявляли чуть меньше упорства… Ух, и как же ей это надоело… Впрочем, срываться на Шляпника явно не стоило, слова словами, но, стоит лишь немного его подтолкнуть, и одним безумцем (да ещё каким) станет меньше.
- Но ведь, если изменитесь вы сами, то и прозвище должно будет измениться, не так ли? Вы перестанете быть безумным, а ваше имя потеряет одно слово. Всего одно, незначительное слово, создающее абсолютно неверные представления. – Заворковала Белая Королева, с искренней заботой взирая на движущегося по камере человека.
- Неправда? Не бывает?! О нет, вы заблуждаетесь. Безумие – болезнь нашей чудесной страны, не более того. А болезни следует лечить, об этом вам кто угодно скажет, и Алиса в том числе. К сожалению, раньше на это не обращали внимания, позволив безумству укорениться в Андэрленде. Ну да что взять с моей милой сестрицы, она с детства не отличалась наблюдательностью, да и умом, по правде говоря… Однако, теперь, когда престол вернулся ко мне, беспорядку и хаосу Страны Чудес больше не бывать. – Мирана грациозно поднялась со стула и медленно направилась к собеседнику. – Мои милые подданные достаточно страдали, Андэрленд заслужил мирную, долгую и счастливую жизнь, и я позабочусь, чтобы так оно и было. Разве, вы не хотите, чтобы все ваши друзья жили долго и счастливо?
Замерев в шаге от Шляпника, Белая Королева осторожно, почти невесомо коснулась плеча заключённого. В прелестной головке правительницы не возникло даже мысли, что её пламенная речь оставила перевоспитывающегося смутьяна равнодушным. Такого просто не могло быть.
- О, я уверена, Алиса не захотела бы увидеть вас здесь. Она уходила с уверенностью, что вы будете жить счастливо, как жили до тирании Красной Ведьмы. Не для того она спасала вас от кандалов, чтобы вы вновь себя в них заковали.

 Отправлено: 19.06.10 23:01. Заголовок: Голос и взгляд Белой..

Голос и взгляд Белой Королевы – запрещенный прием в любою идеологической дискуссии, потому что противопоставить по силе воздействия им нечего.
Почувствовав прикосновение к плечу, Шляпник резко обернулся, сбрасывая руку – ненарочно, быстрее, чем успел понять, насколько это невежливо в светской беседе. Просто прикосновения в последнее время служили исключительно условным сигналом о том, что пора сжимать зубы и ждать очередной вспышки боли в обрамлении невидимых ухмылок. После деятельного (но, очевидно, безрезультатного) перевоспитывания в подземельях Белого Замка даже участливые легковесные касания вызывали сперва дрожь ужаса, а потом уже всё остальное. Впрочем, устыдившись собственной слабости и неблагодарности, Террент Хайтопп решил дослушать речь прекрасной собеседницы в полном соответствии с правилами галантности, глядя в глаза, и, разумеется, попал под прямой удар королевского обаяния.
Можно сказать, это уже был не тот Шляпник, что буянил в камере минуту назад, а почти тот, которого хотела видеть при дворе мудрая и бескорыстная Белая Королева. Этот смотрел, раскрыв рот, смущенно и доверчиво, слегка кивал, слушая о всеобщем счастливом будущем, и искренне пытался найти в своей непослушной душе правильные устремления. Это уже почти разумно, не так ли?
А уж услышав из уст Королевы имя Алисы, мятежник и вовсе растаял. Мучительные сомнения заслонили воспоминания о занесенном над испуганно звякающими цепями Востром Мече – «отнесем с тобой вместе… вместе».
«Какой же я дурак, нет ну просто слов нет. Конечно, Её величество всё говорит верно, и как я сам не догадался? Что за безумные вопросы? Ведь так бы хотела Алиса! Её бы не обрадовало всё, что творится вокруг теперь, она рассчитывала совсем на другое, конечно».
Шляпник улыбнулся и, запинаясь от волнения, произнес:
- О да, Ваше Величество, как вы правы. Конечно, после Бравного Дня всё должно было закончиться хорошо. Мы все будем жить долго и счастливо, да, - он мечтательно зажмурился.
«Я вернусь к любимой работе, Королеве не о чем будет беспокоиться, Алиса вернется, а… »
Улыбка погасла, медленно, словно неохотно сползла с губ, дрогнув в уголках. Шляпник потерянно нахмурился и вопросительно, но все еще вполне доверчиво посмотрел на Королеву, милостиво озарявшую светом гармонии столь неподходящее место.
- Ваше Величество, а как же Мальямкин? Чешир? Такери? И все эти пленники, - он махнул в сторону камеры напротив, - вы отпустите их? Они ведь тоже будут жить долго и счастливо, правда? И белые рыцари оставят в покое Брандашмыга? Знаете, ему не нравится указание посещать общественные места в пристойном человекообразном облике. Он, честно говоря, вообще не любит никакие указания.
«Ну, Алиса, так ведь она на то и Алиса, её все слушаются».
Шляпник задумчиво вздохнул и продолжил, словно размышляя вслух. Факты подбирались под счастливо обретенную уверенность не слишком быстро, но его это не смущало. Ведь Королева, конечно, объяснит ему все эти запутанные вещи, она даже знает, чего бы хотела Алиса, будь она здесь, а эти скользкие веревочные концы в таком случае – сущие пустяки.
- И Мальямкин, знаете, она не любит… кажется, ей тоже не по душе городская жизнь. А вот Такери понравится, на королевской кухне столько чудесных сервизов и все целые, ни единой трещинки, я видел. А над корсетами, которые нынче в моде у ваших фрейлен, Чешир будет ехидничать несколько часов, не меньше, - Шляпник снова уселся на пол и весело тараторил, искренне глядя в глаза Королевы, - а Брандашмыга можно устроить в саду, цветы он, наверное, потопчет, но он обычно так не делает, просто эти ужасные сплетницы, трещат с утра до вечера без перерыва, у кого угодно голова заболит…
Шляпнику нравилось слушать собственные слова. Разумеется, об изначальном намерении держаться сдержанно, с достоинством и, главное, все-таки сдержанно, безумец позабыл напрочь, увлеченный новыми мечтаниями, да и о том, что правда, которой он делится с Мираной, звучит не слишком тактично, в данный момент не подозревал. Вера в то, что без червонной Дамы все прекрасно устроится, вернулась к нему впервые за все время пребывания в темнице. Даже самой темницы он сейчас почти не замечал. Просто говорил все, что ему приходило в голову.
А Безумным-то Шляпника прозвали не зря, как бы Мирана не верила в человеческую способность меняться сообразно курсу реформ. Потому что придумать что-то еще менее подходящее для наивного обсуждения с Белой Королевой и специально было трудно.
- И Алиса вернется. О, обязательно, и корсеты её тоже посмешат, и все эти законы, то-то Брандашмыг будет рычать, на весь лес, а Чешир непременно поиздевается над нынешними придворными нравами, как он любил говаривать о Красном Дворе, за чаем, а Алиса… Алиса, он точно устроит все именно так, как мы хотели, чтобы все могли делать, что хотят, и жили долго и счастливо. Он, негодник, хоть и вечно опаздывает, но умеет переворачивать все с ног на голову, как у этих, у антиподов, и ставить на место всех этих лизоблюдных лицемеров, в словах которых даже братья Твиддл запутлякались бы. А тирания – просто никаких шансов. Да, да, чудные безумные идеи – он просто обожает, как и… О, Ваше Величество, что-то не так? – все окрестные соседи уже закрыли открытые от недоумения рты и в ужасе переглядывались, пятясь подальше от решеток, а Шляпник действительно только начал подозревать, что что-то не так. И довольно смутно. Даже огляделся, посмотрел, нет ли какого-нибудь негодяя, вызвавшего королевский гнев, у него за спиной.
А что? Он же все говорил правильно. И честно. Так что же…

 Отправлено: 23.06.10 10:58. Заголовок: Едва выказав желание..

Едва выказав желание лично побеседовать со Шляпником, Мирана уже не сомневалась в успехе задуманного ею предприятия. А уж проведя в камере некоторое время, достигнув кое-каких результатов и заполучив довольно таки любопытные сведения, Белая Королева и вовсе не собиралась сдаваться. Ну, подумаешь, заболтался заключённый, занесло несчастного не в ту сторону, главная-то цель достигнута: безумец вновь смотрит на правительницу с восхищением, готовый поверить любому её слову. А уж Мирана знает что сказать, дабы заблудшая овца, то есть заблудший Шляпник, да, вобщем-то неважно кто, вновь стал достойным подданным Белого Двора. И уж совсем неважно, что изначальной целью посещения королевой темницы было излечение Террента от безумия. За столь безгранично преданный взгляд, коим Хайтопп сейчас взирал на правительницу, та была готова простить многое. В конце концов, лучший портной Андэрленда вновь безгранично верит Её Белейшеству, а какие глупости он болтает исполняя её волю, значения не имеет, всегда можно сослаться на специфику работы и желание повеселить венценосную особу. Учитывая всё вышеизложенное, злиться на Террента Белая Королева сочла не обязательным, а потому с чистой совестью пропустила большую часть его безумного монолога мимо ушей, задумавшись над цветом новой шляпки, которую она, Мирана, обязательно закажет через пару дней... Или даже завтра... Словом, из всего сказанного собеседником, Её Величество уловила лишь, что речь идёт об изрядно надоевшей ей Алисе, несносном, но ужасно забавном Чешире и прочей развесёлой компании, от одного упоминания которой советник Мостин начинал скрежетать зубами. Это выходило так забавно, что Мирана иной раз специально поддразнивала придворного, но об этом, само собой, ни слова, должны же быть у королевы мелкие радости.
- Чеширский Кот... Да, можно подумать о его возвращение во дворец... - К вящему удивлению наблюдавших за разговором, откровенно сумасбродные заявления Шляпника были правительницей попросту проигнорированы. Вместо того чтобы наказать негодяя девушка почему-то отрешённо уставилась на стены темницы, продолжая что-то негромко говорить сама себе. - Придворные так смешно обижаются на его остроты. Мартовский Заяц тоже будет к месту, до сих пор не пойму, куда он запропастился тогда... - Мирана всплеснула руками, снова обратила взор на своего собеседника и оглядела его с ног до головы, так, словно видела впервые после очень долгой разлуки.
- Ах, Террент, должна заметить, вы выглядите не лучшим образом. И где шляпа? Почему у придворного шляпника, лучшего шляпника Андэрленда, нет шляпы?!

 Отправлено: 26.06.10 19:06. Заголовок: «Не для того она спа..

«Не для того она спасала вас от кандалов, чтобы вы вновь себя в них заковали», - сказала Белая Королева. И пребывавший решительно вне себя Шляпник не заметил тогда, не заметил бы и позже – он был увлечен почти не собственной ложью, текучей и скользкой, как река, вырвется за каменную преграду, не остановишь, не опомнишься. В таком состоянии он мог поверить во что угодно, стоит только направить. Шляпник ненавидел себя за склонность к этой опасной разновидности беспамятства, ненавидел и презирал. Но сделать-то ничего не мог. Даже заметить не мог.
А вот спрашивать о шляпе не стоило. Шляпник перестал улыбаться и непонимающе посмотрел сначала на Королеву, а потом начал ощупывать беспокойным взглядом стены, решетки, темные углы.
«Шляпа… Шляпа… о чём это… я не понимаю. Так, так, спокойно. Надо просто понять, что сказала бы Алиса».
Алиса, словно живая, только полупрозрачная, строго покачала головой из угла за спиной венценосной гостьи, посмотрела печально и предостерегающе, а не отстраненно, как обычно. «Шляпник!» - тихий несуществующий шепот отозвался неприятной пульсацией в висках. Она всегда так говорила, когда никого не было рядом, чтобы… даже тогда, в тронном зале…
В мире путались видимое и бывалое, придуманное и требующее немедленного ответа, желаемое и неотвратимое. Мысли отказывались сходиться с однозначно хоть с чем-нибудь. Это пугало. Бездна безумного забвения дышала влажным холодом совсем рядом, у ног.
В отчаянии Террент отступил на шаг назад и ударил кулаками по стене, в которую уперся спиной. И, разумеется, чуть не завыл от захлестнувшей с головой боли. Пальцы против воли разжались, глаза зажмурились, дыхание сбилось – в этот момент он не видел и не помнил ничего, существовала только пронзительная судорога от поясницы до затылка, не дающая вдохнуть ставший холодным и твердым, как замерзшее масло, воздух. Это было ужасно, но намного, намного лучше, чем медленная, тянущая мука приближения к собственному страху. А через мгновение стало ещё ужаснее.
«Что… что я делаю?»
Все, что и особенно то, как он говорил только что, ужасало его. Заяц, Соня, Чешир… Как он мог спокойно слушать добродушные замечания Королевы о забавных привычках его друзей? Здесь, в этой проклятой камере? Сейчас, когда они вынуждены прятаться в лесу или гнить в подземельях просто за то, что они не такие, как этот мерзкий придворный? Когда этот самый придворный отобрал у него его шляпу, конечно, он ведь подходит к своему делу серьезно и профессионально, знает, куда нужно давить, чтобы привести любого на край пропасти? Когда Алиса сказала бы…
Шляпник разжал зубы и медленно, спокойно произнес:
- А ведь это вы заковали меня в эти кандалы, Ваше Величество. Вы должны были, это правда. Это вполне логично, я согласен. Но мне не нравится эта логика.
«Я опять все говорю не так, как нужно бы. Эх, Чешира бы сюда. Моя шляпа, мой рассудок. Может, с ней было бы легче держаться в рамках. Или если бы Мальямкин вовремя напоминала».
Террент смотрел на Белую Королеву грустно и холодно, почти сожалея о том, что не может больше смотреть иначе.
- О шляпе спросите вашего советника, на мои вопросы он отвечать не станет. Он любит задавать свои. По мне так они совершенно бессмысленны, куда глупее всего, что говорят сидящие в соседних камерах. Андэрленд – их страна, и отбирать у них свободу ради идеи порядка неправильно. И бессмысленно. Я так думаю, знаете. И Алиса бы так сказала. Обязательно скажет.
Медленно выдохнув, он развернулся лицом к решетке, стараясь не смотреть на пальцы и на Королеву, но и безумцев, которым должность при дворе не предлагали, видеть не слишком хотел. Он переживал отсчитывающие секунды волны боли, надеясь, что за спиной в темно углу растрепанный призрак его прошлого одобрительно улыбается ему.

 Отправлено: 14.07.10 14:08. Заголовок: Мирану словно мокрой..

Мирану словно мокрой тряпкой по лицу хлестнули. Во всяком случае, так ей показалось, хотя, откуда Белой Королеве знать, что чувствуют, получая мокрой тканью по физиономии? Наверное, это не слишком-то приятно, а значит, вполне соответствует состоянию Её Белейшества. Как смел жалкий, дерзновенный безумец заявлять подобное? У Мираны даже слов не находилось, чтобы должным образом описать это вопиющее, неслыханное, возмутительное происшествие! Но внешне правительница Андэрленда не подала виду, что слова Шляпника её хоть сколько-нибудь задели. Нет, улыбка королевы стала ещё добрее, а взгляд смягчился, хотя, казалось бы, куда уж боле.
«Значит, вопросы Мостина кажутся Терренту бессмысленнее собственных речей. Какой абсурд. Невозможно даже представить, чтобы подобные глупости прозвучали при дворе».
Девушка досадливо поморщилась. Всё же, в какое-то мгновение она была готова отдать приказ об освобождении Шляпника. Припомнить старые заслуги рода Хайтопп, участие в свержении самозванки, вновь приблизить Террента ко двору и вернуть всё на круги своя. Да, именно, и вовсе не в излечение Шляпника было дело, ей просто вспомнились старые времена, когда заключённый исполнял обязанности советника, а о нынешнем советнике никто и не слышал. Но это ведь было раньше, тогда и о безумии речи не шло. Безумие… Ах, да, Андэрленд не должен пострадать от глупости собственных обитателей, а значит, безумцы должны оставаться здесь, в каменных подвалах, дабы не вносить смуту и хаос в жизнь Страны Чудес. Да, всё верно. Мирана рассеянно провела рукой по белому шёлку собственного платья. И откуда взялась эта совершенно неуместная ностальгия вместе с непонятной симпатией к заключённому? Не иначе как витающий в темнице дух безумия повлиял и на неё.
- О, боюсь, дальнейшая наша беседа лишь усугубит ситуацию. Увы, но к моему глубочайшему сожалению, вы, похоже, ненамного продвинулись на пути исцеления. Ужасно жаль.
Белая Королева легко коснулась плеча заключённого, и отступила к двери, с укоризненной улыбкой, призванной усовестить собеседника, глядя на Террента.
- А шляпу вашу я заберу. Надеюсь, смогу потом вернуть её вам, или, лучше отдать её Чеширу?

 Отправлено: 17.07.10 20:21. Заголовок: По каменному полу че..

По каменному полу чеканили шаги стальные каблуки – мерно, правильно, с высокомерной уверенностью в себе и в своей реальности, которая реальнее всех чужих на неоспоримо достоверную разницу. Такой и гордиться не стыдно. Этот гулкий стук принадлежал по праву владения вовсе не хитрому и бездушному механическому устройству, как могли бы подумать неосведомленные наблюдатели, а куда более значительной личности – главному воспитателю Мостину, королевскому советнику, объекту неиссякаемого эпитотворчества Шляпника и кристально здравомыслящему человеку. Куда более хитрому и бездушному, чем какие-то там механические устройства, как могли бы подумать осведомленные наблюдатели, присутствуй они здесь.
По чинному мрамору светлых дворцовых коридоров каблуки советника никогда не стучали – это так вульгарно и совершенно непрактично. О, в просторных залах и на узких балконах башенок он появлялся абсолютно бесшумно, следуя за колебанием теней, ловя не предназначенные для чужых ушей разговоры, оттачивая на ходу сотни вариаций самых искренних улыбок. Гулкий метроном в такт частящему от страха сердцу, ползущий все ближе отовсюду, - представление только для темницы и её обитателей.
Легкий шепот в камерах – это любопытные безумцы следили за беседой Королевы с их условным вдохновителем, слишком чокнутым, для того, чтобы возглавлять нормальных людей, - исчез, будто и никогда не имел места быть или казаться. Для таких дешевых эффектов не нужно даже взгляда – достаточно только воспоминания о взгляде Главного воспитателя.
Шляпник, собиравшийся, возможно, что-то ответить и, возможно, даже вполне вежливо (настроения у него в последнее время держались не долго), замер и ощетинился – темные круги под глазами, неподвижный загнанный взгляд в пол, закушенная губа. Назад отступать не стал – на то, чтобы понять бессмысленность попыток убежать, даже его разумности хватало. Теперь из него уж точно не получился бы приятный собеседник. Впрочем, в присутствии советника Мостина самый приятный собеседник – сам Мостин. И никаких исключений.
Вот-вот, слышите? Стоило советнику подобраться вплотную к своей чудесной повелительнице, как пугающий стук каблуков немедленно смолк, словно и не звучал мгновение назад. А звучал? Ну да? Да ну? С чего вы взяли? Слышали? Вы? Сейчас? Только что? Докажите. Не можете? А уж не сошли ли вы с ума? Это риторический вопрос, мы ответим на него сами. А вы уж помолчите и вообще, руки вверх и ноги на ширину плеч.
Сам Мостин тем временем элегантно поклонился, чопорно коснулся губами воздуха над королевским запястьем и заговорил, не сбиваясь и не задумываясь, как по написанному. Шепот и улыбка – один другого вкрадчивее и честнее.
- Её Величество тратит так много времени на тяжелые заботы о нуждах подданных, даже тех, кто не достоин стольких трудов. Гонимый этой мыслью, я осмелюсь просить об одной услуге – не позволит ли моя Королева мне разделить её заботы. Готов приняться за них со всем возможным рвением. Я верну нашему безумцу его обожаемый головной убор.
В этот момент он улыбнулся Шляпнику – и эта улыбка была самой-самой искренней из всей сотни самых. И, наверное, поэтому такой пугающей. А может быть, и не поэтому. Такие всегда оставались заметными только для тех, кому предназначены.
- Фрейлины ждут Её Величество, чтобы обсудить последние детали приготовления к вечернему маскараду – еще столько дел, а им трудно без чуткого высочайшего руководства, куда там Белому Кролику. Они ждут свою очаровательную, безупречную и заботливую Королеву наверху.